Дороти Сэйерс - Загадочная смерть [Strong Poison] (перевод Е.И. Саломатиной)
— Множество людей не умеют ухаживать за тяжелобольными, — сказала мисс Мерчисон.
— Да, но большинство людей в состоянии налить лекарство из бутылочки в стакан. Тогда Бойз не был на грани смерти — он говорил вполне сознательно и тому подобное. Я утверждаю, что Эркварт тщательно себя ограждал.
— Возможно, — сказал Паркер, — но в конце концов, старина, когда же он отравил Бойза?
— А может быть, совсем не за обедом, — предположила мисс Мерчисон, — принятые предосторожности весьма очевидны. Возможно, они были направлены на то, чтобы сконцентрировать внимание на обеде и заставить забыть о других возможностях. Не пил ли он виски, когда приехал, или перед тем, как ушел, или не виски, а что-нибудь другое?
— Нет. Бантер ухаживал за Ханной Уэстлок и даже с трудом избежал обещания жениться. И вот что она ему рассказала: когда Бойз приехал и она открыла ему дверь, он тут же поднялся к себе в комнату. Эркварта в этот момент дома не было, он пришел только за четверть часа до обеда, и впервые мужчины встретились в библиотеке за знаменитым стаканом шерри. Двери между библиотекой и столовой были открыты, и Ханна все время сновала туда-сюда, накрывая на стол, и она уверена, что Бойз пил только шерри, и ничего, кроме шерри.
— Даже никакой таблетки для пищеварения?
— Ничего.
— А после обеда?
— Когда они доели омлет, Эркварт сказал что-то насчет кофе. Бойз посмотрел на часы и ответил: «Нет времени, старина; я уже должен ехать на Доути-стрит». Эркварт сказал, что он вызовет такси, и пошел к телефону. Бойз тем временем свернул салфетку, поднялся и вышел в холл. Ханна прошла за ним и подала ему пальто. Подошло такси. Бойз сел в него и уехал, так и не встретившись больше с Эрквартом.
— Мне кажется, — сказала мисс Мерчисон, — что Ханна — необычайно важный свидетель для защиты мистера Эркварта. Не думаете ли вы — мне не хотелось бы предполагать это, — но не думаете ли вы, что на суждения Бантера могли повлиять его чувства.
— Он говорит, — ответил лорд Питер, — что уверен в искренней религиозности Ханны. Они сидели рядом в церкви и пользовались одним молитвенником.
— Но это может быть простым лицемерием, — весьма мягко против обыкновения заметила мисс Мерчисон, воинствующая рационалистка. — Я не верю этим набожным людям с вкрадчивыми голосами.
— Я привожу это не как доказательство достоинств Ханны, — возразил Уимзи, — а как доказательство отсутствия чувств у Бантера.
— Да он и сам выглядит как священник.
— Вы никогда не видели Бантера не на службе, — сказал лорд Питер мрачно, — а я видел, и могу вас заверить, что молитвенник так же смягчающе действует на Бантера, как неразбавленный виски на английскую печень. Нет, если Бантер утверждает, что Ханна говорит правду, значит, она говорит правду.
— Тогда обед и напитки можно определенно отмести, — сказала мисс Мерчисон. Она не была убеждена, но хотела быть непредвзятой. — А как насчет графина с водой в спальне?
— Черт! — воскликнул Уимзи. — Один — ноль в вашу пользу, мисс Мерчисон. Мы не подумали об этом. Графин с водой — да, весьма плодотворная идея. Помните, Чарльз, в деле Браво выдвигалось предположение о том, что недовольный слуга подсыпал винно-каменную рвотную соль в графин с водой. О, Бантер, вот и ты! В следующий раз, когда будешь держать за руку Ханну, поинтересуйся у нее, не пил ли мистер Бойз воды из графина у себя в спальне?
— Извините, милорд, но я уже думал об этом.
— Уже думал?
— Да, милорд.
— Ты никогда ничего не пропускаешь, Бантер?
— Я прилагаю все усилия, чтобы доставить вам удовольствие, милорд.
— Что ж, тогда не разговаривай, как Дживз. Это раздражает меня. Так что там с графином?
— Я как раз собирался рассказать, милорд, когда прибыла эта леди, что мне удалось выяснить некоторые необычные обстоятельства, относящиеся к графину с водой.
— Итак, что-то начинает проясняться, — сказал Паркер, открывая чистую страничку в своей записной книжке.
— В этом я не уверен, сэр. Ханна рассказала мне, что, когда мистер Бойз прибыл, она проводила его в его спальню и удалилась, как и положено. Но не успела она дойти до лестницы, как мистер Бойз высунул голову из дверей и позвал ее. Затем он попросил ее наполнить водой его графин в спальне. Ханна была очень удивлена, так как прекрасно помнила, что только что сделала это, приводя комнату в порядок.
— Он мог сам опустошить графин? — быстро спросил Паркер.
— Только не себе вовнутрь, сэр. Для этого было недостаточно времени. А также было видно, что стаканом для питья не пользовались, а графин был не только пустым, но и сухим внутри. Ханна извинилась за небрежность, немедленно сполоснула и наполнила графин.
— Любопытно, — сказал Паркер, — но вполне вероятно, что она его и не наполняла.
— Прошу прощения, сэр. Ханна была настолько удивлена происшедшим, что рассказала об этом миссис Петтикан, кухарке, а та отчетливо помнила, что Ханна в то утро наполняла графин водой.
— Что ж, — сказал Паркер, — тогда Эркварт или кто-то другой должны были вылить из него воду и вытереть его. Зачем? Что сделает человек, если обнаружит, что в его графине нет воды?
— Позвонит в звонок, — быстро ответил Уимзи.
— Или просто позовет прислугу, — добавил Паркер.
— Или, — сказала мисс Мерчисон, — если человек не привык, чтобы ему прислуживали, он может воспользоваться водой из кувшина для умывания.
— Ага! Конечно, Бойз привык к более или менее богемному образу жизни.
— Но, — сказал Уимзи, — это какой-то идиотски окольный путь. Было бы гораздо проще отравить воду в графине. Зачем все усложнять и этим привлекать внимание? Да и сомнительно полагаться на то, что жертва станет пить воду из кувшина для умывания, чего он, кстати, и не сделал.
— Но Бойз был отравлен, — возразила мисс Мерчисон, — значит, яд был или в графине, или в кувшине.
— Нет, боюсь, нам не много удастся извлечь из этого кувшинно-графинного происшествия. «Преходящее, преходящее, преходящее наслаждение» — Теннисон.
— Все равно, — сказал Паркер, — этот инцидент меня убедил. Все это как-то уж очень сложно, Уимзи прав: если человек защищается настолько тщательно, это уже подозрительно.
— Бог мой! — воскликнул Уимзи. — Мы убедили Чарльза Паркера! Больше ничего не нужно. Он более несокрушим, чем все присяжные, вместе взятые.
— Это так, — скромно подтвердил Паркер, — зато я рассуждаю логичнее. И меня не сбивают с толку выступления прокурора. Но я чувствовал бы себя счастливее, если бы получил какое-нибудь более объективное доказательство.
— Получите. Вы хотите реального мышьяка. Что ж, Бантер, как там дела?
